Зеркала судьбы. Изгнанники - Страница 45

С этими словами судья взял со стола деревянный молоток и ударил им по деревянной же тарелке. Вид у него при этом был такой удовлетворенный, что сразу становилось понятно: это его самый любимый момент во всем разбирательстве.

– Вы все поняли, леди? – мягко спросил он. Я кивнула, подошла к столу и положила на него два золотых кружка:

– За нас обоих.

– Вот и чудесно! Вот все и уладилось! – просиял законник, ловко подхватывая леоны.

– Можете забрать свое оружие, – проговорил, подходя, командир стражи.

Я оглянулась на Ранвальда, чтобы махнуть ему рукой, мол, убирайся, пока снова чего-нибудь не натворил. Но его в зале уже не было. Воин тоже поспешил за оружием. Немного помявшись на пороге, чтобы не столкнуться с ним в караульной, я двинулась в том же направлении. В комнатке Ранвальда уже не было. Как и его меча и лука. Молодой стражник вернул мне фламберг, кнут и лук с колчаном. Охотничий нож мальчишка крутил в руках, словно был не в силах с ним расстаться.

– Знатная вещь, леди! – простодушно улыбнулся он. – Сколько такой стоит?

– Тебе не по карману, – отрезала я.

Вернув нож в ножны, взглянула на стоящие в углу часы, и заспешила к выходу. Время, отведенное мне Атиусом на сборы и прибытие в особняк Стоцци, истекало. Нам со Зверем придется поторопиться, чтобы успеть. Не хватало еще опоздать в первый же день работы! Я быстро шла по узкому коридору к выходу, занятая лишь мыслями о предстоящей беседе со своим нанимателем. Поэтому, ощутив сильный толчок в бок, не сразу сообразила, что происходит.

– Простите, леди! – покаянно воскликнул невысокий плотный человек в серой одежде. – Я просто задумался, и…

– Как ты разговариваешь с леди?! – возмутился его спутник, худощавый мужчина средних лет, одетый дорого и ярко. – Приношу свои нижайшие извинения! Этот неуклюжий, невоспитанный олух – мой слуга. Он будет наказан.

– Ничего, – на ходу отмахнулась я, не желая тратить драгоценные минуты на разговоры. Но мужчина забежал вперед, загородив мне дорогу, и поклонился:

– Барон Сельмак, купец, к вашим услугам. Скажите, леди, как я могу загладить проступок своего лакея?

Тем временем лакей что есть мочи припустил к выходу – видно, характер у его господина был не сахар, и парень опасался расправы.

– Ничего, все в порядке, – отбивалась я.

– Нет-нет, позвольте мне что-нибудь для вас сделать! – юлил купец.

При этом он мягко, но настойчиво удерживал меня на месте, и обойти его без боя не было никакой возможности. Если бы дело происходило не в здании суда, я знала бы, что предпринять. Один удар по лбу – и тощий барон перестал бы мне надоедать. Но следующее разбирательство могло стать для меня роковым. Тем более, что…

– Скажите, вы гражданин Арвалийской империи? – на всякий случай уточнила я.

– Да, конечно… – тут купец воровато оглянулся и, потеряв ко мне всякий интерес, ринулся прочь по коридору.

Пожав плечами и не переставая дивиться местным нравам, я поспешила на улицу, где было полно стражников – менялся караул. Странный барон и его косолапый прислужник исчезли. Зато у коновязи рядом со Зверем стоял вороной Ранвальда. Оба жеребца заметно нервничали – переступали копытами, вскидывали головы, издавая высокое ржание. Я подошла, желая успокоить своего коня, но тот дернулся, едва не встав на дыбы. Под его ногами лежал окровавленный Ранвальд. В горле парня торчал охотничий нож. Мой нож.

Глава 5.

Лэй

Он стоял вполоборота ко мне, рука с зажатой в ней шпагой вытянута вперед. Острие оружия направлено на меня. Левая сторона была открыта, не защищена ни дагой, ни щитом. Его поза будто кричала: «Ну, давай же! Напади! Смотри, левый бок открыт, можно легко поразить меня в сердце!». Самая простенькая обманная стойка, побуждающая противника действовать. Только глупец может купиться на нее. Бой будет закончен одним ударом.

Ну что ж… Поиграем по твоим правилам. Фехтование – это игра. И главное в ней – оказаться более ловким и хитрым. Одним ударом можно свалить только неуча или не ожидающего нападения человека. Атакуя, не стоит ставить на первое место поражение цели. Надо быть готовым к контратаке. Нет! Надо знать, предугадать, откуда она последует, чтобы уйти от нее. И только тогда, застав противника врасплох, можно нанести истинный удар, поразить плоть врага. Никогда нельзя недооценивать оппонента: зачастую, прежде чем добраться до него, приходится плести вязь из множества ложных выпадов и контратак. Надо уметь играть и втягивать в игру противника. И когда он будет вовлечен в игру, нанести единственный решающий удар. Возможно, не смертельный, но такой, который выведет его из строя.

Я совершил резкий выпад, метя в сердце. Но клинок нарвался на блок. Затем последовал быстрый коварный удар в мою незащищенную шею, нанесенный слева направо. Блокировать его шпагой не было возможности. Но мне уже заранее было известно, что сделает противник. Его сгубила стандартность ведения боя и собственная скорость, выработанная годами тренировок. Я легко скользнул в бок, а ему по инерции пришлось сделать шаг вперед. Серьезно задеть я не успевал, но его левое плечо представляло собой доступную цель. Туда я и нанес резкий рубящий удар, после которого сразу же увеличил дистанцию. Поразить руку с оружием мне бы не удалось, слишком быстр и хорошо обучен был мой противник. Враг отскочил, шипя от иллюзии боли. Крови не было, лишь черная полоса появилась на одежде, в том месте, где прошелся клинок.

Шпаги, зачарованные специально для обучения, не способны нанести настоящего вреда. Они проходили сквозь плоть, создавая иллюзию боли. При смертельном ударе «убитого» лишь парализовало на пару секунд. В таком случае учебный бой считался законченным. Такие дорогие игрушки могли себе позволить только самые богатые и знатные граждане империи.