Зеркала судьбы. Изгнанники - Страница 96

Пока я сражался со своим противником, Мара продолжала кружить возле Версума, уходя от ударов и медленно подбираясь к нему все ближе. Расправившись с Зирумом, я рванулся было на помощь орке, но застал лишь последние мгновения боя. Вместо того чтобы увернуться от последнего удара, она устремилась прямо навстречу волшбе. Я решил было, что Маре конец, и успел только вяло удивиться такому своеобразному способу самоубийства. Но тут произошло невозможное. Орка, которая по всем законам природы и магии должна была превратиться в опаленный мешок с костями, осталась невредимой. Столкнувшись с ее телом, сгусток силы на мгновение остановился. Воздух вокруг Мары задрожал. Орка наклонилась вперед, как путник, сопротивляющийся порыву ветра. Я раскрыл рот, в изумлении наблюдая, как колышущееся пятно распалось на две части, которые обошли Мару с разных сторон. Зеленая рассекла магию, как нож разрезает масло. Лишь на рукавах ее куртки вспыхнул огонь. Не обращая на пламя внимания, орка подсекла кнутом ноги Версума, и чародей грохнулся на мостовую. Одним прыжком преодолев около трех ярдов, Мара придавила мага и с силой вонзила ему в сердце кинжал. Тело Версума еще содрогалось в агонии, а орка уже каталась по мостовой. Сбив с одежды пламя, она вскочила на ноги и отыскала меня взглядом. Убедившись, что я в порядке и не нуждаюсь в помощи, Мара медленно подошла ко мне и посмотрела прямо в глаза. Мы сразу поняли друг друга без слов. Теперь в этом пораженном заразой городе осталось только два разумных существа, у которых был призрачный шанс помочь остальным. И несмотря на пропасть неприязни между нашими народами, нам придется полностью и безоговорочно довериться друг другу.

Я едва держался на ногах, да и Мара выглядела усталой. И все-таки, как ей удалось противостоять удару Версума? Конечно, орки более устойчивы к магическому воздействию, чем остальные расы, но не до такой же степени! Она будто противостояла чарам исключительно с помощью силы воли. Теперь мне стало понятно, что имел в виду Атиус, говоря о ней: «такая редкость».

Ночь пролетела незаметно. Снова попытки осознать происходящее, найти спасение. Уход за больными. Все, что мы могли для них сделать – это поить общеукрепляющими отварами, которые готовили из сушеных трав. Этого добра у меня в запасах было хоть отбавляй. Уставшие и полностью вымотанные, мы с оркой сидели прямо на камнях мостовой, привалившись к стене лазарета. Ал остался следить за больными.

– Заметь, ведь после сражения с разбойниками ранены были многие, – рассуждал я вслух. – Да, не всем споры попали в кровь, а из тех, кому не повезло, быстрее взбесились люди, у которых раны были ближе к голове. Значит, эта зараза как-то воздействует на мозг. Но у всех болезнь протекает по-разному. Кого-то поражает быстрее, кого-то медленнее. Обычно при любом моровом поветрии можно высчитать среднее время заражения. А здесь – никакой системы. Можно объяснить эту странность тем, что у всех организмов разная способность к сопротивлению. Но среди воинов Стоцци нет слабаков. Значит, должна быть какая-то другая причина. Тот погонщик, которого убили маги, как-то странно себя вел, будто пытался силой воли сохранить себе рассудок. Атиус так вообще успел предупредить, чтобы его связали, да еще и дал последние наставления. Да, это можно списать на глубокие познания в магии, но все же… Рискну предположить, что болезнь поражает не только тело, но и как-то воздействует на энергетику жертвы. Этим объясняется отсутствие периода заражения как такового. Если допустить, что болезнь протекала медленнее у людей сильных духом, которые пытались сопротивляться бешенству, то можно сделать вывод, что есть возможность бороться с ней на энергетическом уровне. Теоретически есть шанс уничтожить заразу в своем теле, – я смочил пересохшее горло глотком воды и закончил: – Одно могу сказать точно: сейчас болезнь передается уже через дыхание.

Я отыскал в дорожном мешке рубаху из дорогого батиста и оторвал у нее рукава. Одним завязал себе лицо, второй протянул Маре.

– Надо созвать людей. Возможно, если прикрыть рот и нос тканью, это позволит нам не заразиться. Орка молча кивнула, поднялась и отправилась собирать выживших.

Вскоре она вернулась в сопровождении кучки людей. Хмурые, молчаливые, они остановились в нескольких шагах от ратуши. Измученные лица, угрюмые взгляды – ожидание смерти бывает страшнее ее прихода. Из лазарета вышел Ал, встал в двери, привалившись плечом к косяку.

– Не стану уверять вас, что все будет хорошо, – произнес я. – Не могу дать никаких гарантий. Но мы пытаемся найти лекарство. Надежда есть. Я собрал вас, чтобы сказать: болезнь передается теперь через дыхание. Потому прошу сделать такие же повязки, как у нас с Марой. Не обещаю, что это точно спасет вас от болезни, но может и предотвратить заражение.

Воины приняли известие спокойно. Один из них взял у меня рубаху, разорвал ее на полоски и раздал остальным. Но погонщики зароптали. Общее недовольство осмелился высказать высокий тощий мужичок с жидкой бородкой:

– Да что ж это творится то? Бежать отсюда надо! Маги подохли, а управлять нами какие-то нелюди взялись! Да они нас всех в могилу загонят! – проорал он и смачно сплюнул мне под ноги.

Компания погонщиков согласно загалдела. Мужик хотел сказать что-то еще, но не успел: врезавшийся в его лицо кулак Ала послужил хорошим успокоительным. Горе-оратор упал на четвереньки и сплюнул кровь вместе с парой зубов.

– Я верю Маре и графу Дейнариэлу! – обратился Ал к воинам. – И знаете что: у меня просто нет другого выхода. Может быть, кто-то из вас возьмется найти лекарство? Предложит план по спасению? Может, среди вас есть искусные лекари или могущественные маги? Да вы даже боитесь подойти к больным! Если есть здесь тот, кто способен спасти ваши шкуры, то это эльф! На него вся надежда. Нет – так все подохнем. Но хотя бы попробовать-то надо! Поэтому я буду помогать, чем смогу. И останусь с ними до конца!